два рода самоубийства: самоубийство
больного
в силу
??? и
самоубийство здорового из-за несчастия.
Вследствие большой
разницы
между
???
и
??? нет такого
несчастного
случая, который
был бы так мал, чтобы он при
достаточной
??? не мог стать
мотивом к
самоубийству, и такого, который был бы так велик, чтобы он должен
был стать мотивом к самоубийству для всякого человека.
По
тяжести
и
реальности
несчастия можно судить
о степени
здоровья
самоубийцы. Если
допустить, что
совершенно здоровый
человек
должен
быть
настолько
???,
чтобы никакое
несчастие
не
могло
сломить его жизненного
мужества,
то
правильно утверждать,
что
все
самоубийцы
- душевнобольные
(собственно - телесно больные). Но кто же вполне здоров?
В обоих
родах самоубийства дело в конце концов представляет
одно и то
же:
естественная
привязанность
к
жизни
преодолевается
невыносимостью
страданий; но подобно тому
как
для того, чтобы
переломить
толстую доску,
необходимо 1000 фунтов, в то время как
тонкая ломается под тяжестью одного,
так
обстоит
дело и
с поводом и
восприимчивостью. А
в конце
концов, это
обстоит так,
как с
физическими
случаями: легкая простуда
стоит
больному
жизни,
но
есть
простуды, от которых
должен умереть даже
самый
здоровый
человек.
239
Несомненно,
здоровому
приходится
при
принятии
решения
выдерживать
гораздо
более тяжелую
борьбу, чем душевнобольному,
которому
решение, при
высокой
степени
его болезни,
почти ничего не стоит; но зато он
вынес уже
долгий период страдания до того, пока его настроение понизилось до настоящей
степени.
Во всех
случаях
облегчение - в том, что духовные страдания делают нас
равнодушными к телесным, как и наоборот.
Наследственность
расположения
к
самоубийству
доказывает,
что
субъективный момент побуждения к нему является, очевидно, наиболее сильным.
Глава XIII
К УЧЕНИЮ ОБ УТВЕРЖДЕНИИ И ОТРИЦАНИИ ВОЛИ К ЖИЗНИ
§ 343
Если
сравнить начало
моральное, аскетическое,
отрывающееся от
всего
земного,
-
одним
словом,
свободу в человеке,
с подчиненностью
животных
законам природы,
то
само собою
напросится
сравнение, что
весь
длинный,
расположенный
по
ступеням
ряд
животных подобен
незрелым плодам
дерева,
которые
сидят более или менее
крепко и сосут
из него, а человек
- плодам
зрелым, которые на точке высшей законченности отрываются сами собой.
Мефистофель: Большинство же - кизил, который гниет на дереве.
§ 344
Стерн в "Тристраме
Шенди" (vol. 6, р. 43) говорит: there is no passion
so
serious
as
lust
[1].
В
самом
деле,
сладострастие
очень серьезно.
Представьте себе самую красивую, очаровательную пару: как она полна грации в
прекрасной игре любви, как они влекутся друг к
другу и уходят врозь, желают
и бегут друг друга - сладкая игра,
любезная
утеха; теперь посмотрите их
в
момент сладострастного наслаждения: вся игра, вся прелесть и грация внезапно
улетучилась,
неожиданно исчезла в начале акта, уступила свое место глубокой
серьезности. Что
это за серьезность?
- Серьезность животности. Животные не
смеются.
Сила
природы
действует
везде
серьезно,
механически.
-
Эта
серьезность
-
противоположный
полюс
высокой
серьезности
одушевления,
переносящего нас в вышний мир: и там тоже нет игры; как нет ее в животности;
pour ce que rire est le propre de l'homme, говорит Рабле.
1 Нет страсти более, чем сладострастие (англ.).
241
§ 345
В те дни
и часы, когда влечение к сладострастию



сильнее
всего, когда
оно не
вялая ..далее 

Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201