его;но
большею
частью испытание это кончается не лучше, чем для соседей Филемона и Бавкиды,
которые,
не
признав
в
них
богов,
указали
им двери. Поэтому правильный
масштаб для оценки
умственной стоимости
какого-либо века
представляют
не
появившиеся в нем великие умы, так как
их способности есть дело
природы, а
развитие
их обусловливается случайными обстоятельствами,-- а прием, который
нашли их произведения у современников:
именно удостоились ли они быстрого и
оживленного, или
позднего и
медленного
одобрения, или же оно было
вполне
предоставлено
потомству.
Это
в
особенности
применимо
тогда,
когда
произведения
принадлежат
к
возвышенному
роду.
Ибо
упомянутая
выше
возможность
счастливой
случайности способна
тем менее осуществиться,
чем
меньшему
числу
лиц доступна та область, в которой подвизался великий ум. В
этом
обстоятельстве
заключается
неизмеримое
преимущество,
в
которое
поставлены
поэты,
будучи
доступны почти каждому.
Если бы
Вальтер
Скотт
читался и ценился только какою-нибудь сотнею лиц, то,
может быть, и ему был
бы
предпочтен какой-либо пошлый писака
и по
разъяснении
дела
ему
также
выпала бы на долю честь "быть стоящим выше своего века". Но если в сотне тех
голов,
судящих
и
рядящих
произведение
от
имени
века, к
неспособности
присоединяются
еще
зависть, недобросовестность
и личные виды, тогда такое
произведение испытывает ту же
участь, что и
подсудимый, взывающий
к суду,
все члены которого подкуплены.
Сообразно с этим, история литературы сплошь и рядом показывает, что те,
которые ставили себе целью самые познания и истину, оставались непризнанными
и пренебреженными, тогда как те, которые только
для виду прикрывались этими
словами, возбуждали удивление современников и пользовались еще иными земными
благами.
Круг
действия
писателя прежде
всего обусловливается
тем,
чтобы
он
достиг известности, чтобы
его читали. Но этой известности сотни недостойных
быстро добиваются случаем, происками и родственностью натур,
в то время как
один достойный стяжает ее медленно и поздно. Первые имеют друзей, потому что
сволочь
всегда есть в толпе
и тесно
придерживается друг
друга; второй же
имеет
только
врагов,
потому что умственное превосходство
везде и во всех
условиях
самая
ненавистнейшая
вещь
на
свете,
особенно
для
бездарных
тружеников
на
том
же
поприще,
которым и
самим хотелось
бы
что-нибудь
значить. Если профессора философии подумают, что я намекаю здесь на них и на
30 лет практикуемую ими тактику против моих сочинений, то они не ошибутся.
Если вещи слагаются таким образом, то главное условие
для
того, чтобы
произвести нечто великое, что пережило бы свое поколение и свой век, состоит
в том, чтобы не обращать никакого внимания ни на
своих современников, ни на
их мнения и воззрения и
вытекающие из
этих последних
похвалу и порицание.
Это
условие,
однако
же,
появляется
всякий раз само
собою,
коль
скоро
стекаются все прочие; и это
счастие.
Если бы кто-нибудь, произведя великое
творение, вздумал принять во внимание общее мнение
или приговор сотоварищей
по деятельности,
то
они на каждом шагу сбивали бы его
с истинной
дороги.
Поэтому
кто
хочет
предстать
пред потомством,
тот
должен
уклониться от
влияний своего времени, но
за то, конечно,
отказаться и от влияния на свое
время и быть готовым славу веков купить ценою похвалы современников.
Когда именно
появляется на свете какая-нибудь
новая парадоксальная, а
потому
и противоречащая всему
принятому
основная
истина,
то
ей повсюду
начинают упорно
и
по возможности постоянно противодействовать и даже тогда
ее
отвергают, когда уже колеблются и
почти
в ней убедились. Между тем она
продолжает в тиши действовать и, как кислота, съедает все вокруг
себя, пока
не
пошатнутся основы:
тогда раздается треск, старое
заблуждение рушится и
внезапно,
как
обнаженный
монумент, воздвигается новое здание
мысли среди
общего
признания ..далее 

Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65