практического
такта
уступают
многим
неученым,
которые
свои
незначительные
познания,
приобретаемые
ими
путем
опыта,
разговора и
небольшого
чтения,
усваивают
себе
посредством
собственного
мышления. Как
раз
то
же
самое, но
в
большем
масштабе делает и
научно
образованный
мыслитель.
Хотя
ему требуется
много
познаний и
он
должен
поэтому
много читать, но
его ум достаточно
могуч,
чтобы все это осилить,
ассимилировать,
внедрить
в
систему
собственных мыслей
и
таким
образом
подчинить
целостному
единству
своего
постоянно
расширяющегося,
величественного
взгляда,
причем
его
собственное
мышление
постоянно
доминирует над всем, как основной бас органа, и никогда не бывает заглушаемо
посторонними тонами, как это бывает в просто многосторонне сведущих головах,
в
которых переплетаются
отрывки
всех тональностей и не
отыщешь основного
тона.
* *
*
Люди, которые провели свою жизнь за чтением и почерпнули свою
мудрость
из
книг,
похожи
на
тех, которые
приобрели
точные сведения о
стране по
описанию
множества
путешественников.
Они
могут
о
многом
сообщить
подробности,
однако
же
в
сущности
они
не
имеют
никакого
связного,
отчетливого, основательного познания о
свойствах
страны.
Напротив,
люди,
проведшие
жизнь
в мышлении,
уподобляются тем,
которые сами
были
в
той
стране: они
одни
понимают, о
чем, собственно, идет речь, знают
положение
вещей там в общей связи и поистине чувствуют себя как дома.
* *
*
Самобытный мыслитель находится в
таком
же
отношении
к обыкновенному
книжному философу, как очевидец к историческому исследователю; он говорит на
основании собственного
непосредственного знакомства с делом.
Потому-то все
самобытные
мыслители
в основе
сходятся между
собою, и
все
их
различие
проистекает только от точки зрения; где же таковая не изменяет дела, там все
они говорят то же самое. Ибо они только высказывают то, что объективно
себе
усвоили.
Часто -случалось,
что
те положения, которые я, только подумавши,
решался
высказывать
публике,
ради
их парадоксальности,
впоследствии,
к
радостному
своему изумлению, находил уже высказанными
в старых
сочинениях
великих людей. Книжный философ, напротив того, повествует, что говорил один,
и
что думал другой, и что
опять полагал третий и
т.д. Он сравнивает
это,
взвешивает,
критикует и
старается
таким образом напасть
на след
истины,
причем он вполне уподобляется
историческому критику.
Вполне ясный пример в
подтверждение
сказанного здесь могут
доставить
любителю курьезов Гербарта
"Аналитическое
освещение
морали и
естественного права" и его же "Письма о
свободе".
Приходится просто
изумляться, какой
труд
задает
себе человек,
тогда
как, казалось бы,
стоило
только
немножко употребить
самомышления,
чтобы
увидеть дело собственными глазами. Но
тут-то как
раз
и
происходит
маленькая задержка:
самомышление не всегда зависит от нашей воли. Во всякое
время можно сесть и читать, но не сесть и думать. С мыслями бывает именно то
же,
что
и
с людьми: их нельзя
призывать во всякое
время, по
желанию, а
следует ждать, чтобы они пришли сами. Мышление
о каком-либо предмете должно
установиться само собою
вследствие счастливого,
гармонического ..далее 

Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65