Спиноза не
смог
преодолеть иудаизма;
quo
semel
est
imbuta
recens
servabit odorem{sup}376{/sup}. Совершенно еврейский характер, в соединении с
пантеизмом
нелепый и отвратительный, показывает
его
презрение к животным,
которых он считает просто вещами для нашего пользования без всяких
прав
на
существование (Этика. IV, дополнение,
гл. 27). При этом, однако, Спиноза --
великий человек. Но чтобы оценить его по достоинству, необходимо вспомнить о
его отношении к Декарту, который
резко разделил природу
на дух и
материю,
т.е.
на
мыслящую
и
протяженную
субстанцию,
и
установил
полную
противоположность между Богом и миром. Пока Спиноза оставался
картезианцем,
он
утверждал то
же
самое в своих
"Cogitatis
metaphysicis"{sup}377{/sup}
(cap. 12, 1665). Лишь в последние
годы
жизни он понял всю
ложность
этого
двойного
дуализма и
в
своей
собственной
философии
постарался
добиться
косвенного
устранения
этих
двух
противоположностей,
которому,
однако,
отчасти --
чтобы не
обидеть
своего
учителя, а отчасти --
чтобы вызывать
меньше упреков, он придал посредством
строго
догматической формы некоторую
позитивность,
хотя
по
своей
сути оно
главным
образом
негативно.
Этот
негативный
смысл
характерен и для
его отождествления
мира
и
Бога.
Ибо
назвать мир Богом не значит объяснить его: мир остается загадкой и под
тем,
и под
другим именем. Но обе
эти истины имели значение для
своего времени,
как
и для
любого
другого,
в
котором
еще
существуют
сознательные
или
бессознательные картезианцы.
Спиноза вместе с философами до Локка допускает
ошибку, исходя
из понятий, происхождение которых не изучено. Таковы понятия
субстанции,
причины
и
т.д.;
если
не
исследовать
их
источников,
они
трактуются
слишком
широко.
Тех,
кто
впоследствии
не
хотел
признавать
возродившийся
спинозизм
--
как, например,
Якоби, --
отталкивал
призрак
фатализма. Фатализм
--
учение,
в котором
существование
мира
и
трудное
положение
в
нем человеческого рода сводится
к некоторой
абсолютной, т.е.
необъяснимой,
необходимости.
Противники фатализма полагали,
что
возможно
объяснить происхождение
мира из
свободного
волевого акта находящегося вне
мира существа -- будто заранее известно, какое из этих двух учений правильно
или, по крайней мере, лучше для нас.
Особенно предполагается
при этом "поп
datur tertium"{sup}378{/sup},
и в дальнейшем каждая философская система
до
сих
пор исходила либо из того, либо из другого утверждения. Я первым отошел
от этого противопоставления и
действительно указал tertium: волевой акт, из
которого возникает мир, есть акт нашей собственной воли. Он свободен, потому
что
закон
достаточного
основания,
придающий
любой
необходимости
свое
значение, есть не
что иное, как форма
его
проявления. Именно
такая форма
проявления,
коль
скоро
она
существует,
в
своем
движении
определяется
безусловной
необходимостью:
только за
счет этого мы
можем познать из нее
свойства волевого акта и тем самым придать своей воле другое направление.
{sup}376{/sup}
запах, который впитал в
себя
новый
сосуд,
останется
долгое время (лат.). -- Гораций.
{sup}377{/sup} "Метафизические размышления" (лат.).
{sup}378{/sup} "третьего не дано" (лат.). {sup}
{/sup}
Пример осуществления корректировки гл. XLI
"Смерть и ее отношение к неразрушимости нашей сущности в себе"
Было:
Но, разумеется, все
то, о чем я выше говорил, мы не
можем представить
себе совершенно без помощи понятий о времени, -- а между тем они должны быть
устранены,

Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140