наивности
и
забавности:
"Amor
est
titillatio, concomitante idea
cousae
externae" (Eth. IV, prop. 44, dem.){sup}291{/sup}. Таким образом, у меня нет
предшественников, на
которых я
мог бы опереться
или которых должен был бы
опровергать: вопрос о любви возник
предо мною естественно, объективно и сам
собою вошел в систему моего мировоззрения.
{sup}291{/sup}"Любовь
есть
щекотание,
сопровождаемое
идеей
внешней
причины" (Этика. Ч. 4, теорема 44, док-во) (лат.).
Впрочем, меньше всего
могу я рассчитывать на одобрение со стороны тех,
кто сам одержим
любовною страстью и кто в избытке чувства хотел бы выразить
ее
в
самых высоких и эфирных образах: таким
людям
моя
теория
покажется
слишком физической, слишком материальной, хотя
она, в сущности, метафизична
и даже
трансцендентна.
Но
пусть
они,
прежде всего, подумают о
том, что
предмет, который сегодня вдохновляет их на мадригалы и сонеты, не удостоился
бы с их стороны ни единого
взгляда, если бы он
родился на восемнадцать лет
раньше.
Ибо всякая влюбленность, какой
бы эфирный вид она
себе ни
придавала,
имеет свои корни исключительно в половом инстинкте; да, в сущности, она и не
что иное,
как точно определенный, специализированный,
в
строжайшем смысле
слова индивидуализированный половой инстинкт. И вот, если, твердо помня это,
мы
подумаем
о
той
важной роли,
которую
половая
любовь, во
всех своих
степенях
и
оттенках,
играет
не
только
в
пьесах
и
романах,
но
и
в
действительности,
где
она
после любви
к
жизни является самой могучей
и
деятельной изо всех пружин бытия, где она беспрерывно поглощает половину сил
и
мыслей
молодого
человечества,
составляет конечную
цель
почти всякого
человеческого стремления, оказывает вредное
влияние на
самые важные дела и
события,
ежечасно
прерывает
самые
серьезные
занятия,
иногда
ненадолго
смущает самые великие умы,
не стесняется
непрошеной
гостьей проникать
ее
своим
хламом в совещания
государственных мужей и
в
исследования
ученых,
ловко
забирается со
своими
записочками
и
локонами
даже
в министерские
портфели и философские манускрипты, ежедневно поощряет на
самые рискованные
и дурные дела, разрушает самые дорогие и близкие
отношения, разрывает самые
прочные узы, требует
себе
в
жертву то
жизни и
здоровья,
то
богатства,
общественного
положения
и
счастья, отнимает
совесть у
честного,
делает
предателем
верного и в общем выступает как некий враждебный
демон, который
старается
все перевернуть,
запутать,
ниспровергнуть, если мы подумаем
об
этом,
то
невольно захочется нам воскликнуть:
к чему весь этот шум? к чему
вся суета и волнения, все
эти страхи
и горести? Разве не
о том лишь
идет
речь, чтобы
всякий Ганс нашел свою Гретхен (всякий Иван нашел свою Марью)?*
Почему же такой пустяк должен играть
столь серьезную
роль
и
беспрестанно
вносить
раздор и
смуту
в
стройное течение человеческой
жизни? Но
перед
серьезным исследователем дух истины мало-помалу раскрывает загадку совсем не
пустяк то, о чем здесь толкуется, а, наоборот, оно так важно, что ему вполне
подобают та
серьезность
и
страстность,
которые ему сопутствуют. Конечная
цель всех любовных треволнений, разыгрываются ли они на комической сцене или
на котурнах трагедии,
поистине
Важней, чем все
другие
цели
человеческой
жизни,
и
поэтому она
вполне
достойна той
глубокой
серьезности, с какою
всякий стремится
к ее достижению. Именно: то, к чему
ведут
любовные дела,
это ни более, ни менее, как создание следующего поколения. Да, именно здесь,
в
этих фривольных
шашнях
любви,
определяются
в
своей жизни
и в
своем
характере те действующие лица, которые выступят на сцену, когда
мы сойдем с
нее. ..далее 

Все страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140